В некой деревни крики в ночи
Крестьяне держали в руках кирпичи.
Убить старуху сегодня хотят
И с видом садистов на жертву глядят.

В руках был младенец и пил молоко,
В этом он мире 2 недели всего.
За что их сегодня крестьяне казнят?
Почему лишить жизни их вдруг хотят?

Никто не знал про неё ничего.
Отреклась она от мира сего.
Нищей она свою жизнь волочила,
Даже милостыни она не просила.

Питалась кореньями уходя она в лес,
Утолялась водой, приходивший с небес.
Ведьмой назвали за образ жизни её,
Мальчишки при встрече плевали в нее.

Конечно ругалась подростков она,
Сказала, что Бог воздаст им сполна,
Но как зайдет старуха в обитель свою
Забывает она про всю ребятню.

И вот один из бессоных ночей,
Плач младенца послышался ей.
Одевшись немного и выйдя во двор
Кромешная тьма застилала ей взор.

Идя на звук младенца в ночи
Нашла его в яме и сказав 'не кричи',
Укрыла его одеждой своей,
Что б было ребенку теплей.

Младенец затих и взялся за грудь,
Старуха же с ним продолжила путь.
К дому вернулась и печь растопила,
Что бы ребенка тепло укрепило.

Младенец наелся из груди её,
Улыбнулся же он, смотря на нее,
Дрыгнул ногой, закрыл он глаза.
У старухи с лица скатилась слеза.

''Кто же принял такой грех на себя?
Кто же хотел умертвить там тебя?
До чего же сейчас докатился народ
Младенцев теперь ценят как скот.''

Сидела же с ним вот так пять часов.
Как ей вдруг послышался рев.
Нет, не зверь стоял у двери,
Человеческий голос кричал ''Отвори!''.

Открыла засов, дрожащей рукой
И дом же вошли целой толпой
Мужики, держа наготове вилы в руках,
А дальше.. Не приснится и в снах..

''Ведьма! Украла из дома ребенка!
Да ему менял сам пеленки!''
Кричал отец и ударил рукой.
Старуха упала, добивал он ногой..

За волосы вытащил беднягу из дома,
Тащил он до площади, под возгласы грома,
И небо печально поливая водой,
Светило путь зарницей, где шли все толпой.

Дошли же до центра, где к столбу привязали,
Ребенка из рук у неё отобрали,
Камней с крипичами понабирали,
В полукруг вокруг столба, крестьяне же встали.

"С ребенком что делать?" - спросил какой-то мужик.
"Его тоже убить!" - В ответ из толпы ему женский крик -
"Ведь от зла он кормился, умрет же пусть с ней!"
И злостно ребенка вернули же ей.

А дальше можно и не писать,
Понятно ведь сразу, что может ведь стать.
Никто не узнал как младенец попал ведьме сей,
Который погиб со старухой своей

Никто не осудил тот женский крик,
Ведь она в один прекрасный миг
Решила избавится от дитя своего,
В ту самую ночь бросила в яму его.